В Калмыкию на Disco

Калмыкия в зените весны отчаянно заманчива с точки зрения красок и фактур. Конец апреля в степи при дневных плюс 25 – это ковер из сочной зелени, краснокнижных тюльпанов и песка цвета печенья “Земляничное”. Добавьте сюда небольшое стадо, одинокого верблюда или звуки домбры – и картинка станет живой и прекрасной.

Однако сейчас, чтобы представить калмыцкую степь во всем ее великолепии, мне тоже приходится напрягать воображение. Но сначала надо догнать бейсболку. Только приоткрыл дверь Disco, как что-то очень сильное распахнуло ее до отказа, забралось в салон и вымело из него всю незакрепленную мелочь. Включая легкую одежду, которую мы приготовили для наслаждения штилем и солнцем... Местные разводят руками: впервые за много лет в весенней Калмыкии обосновалась непогода – с мелкой дробью дождя и порывами ветра. Представьте, что вы пришли на цветочную выставку за день до открытия: кругом полупустые сектора, разруха и рабочие, уверяющие, что помещение скоро оживет.

Нет, степь живет и сейчас, только пока не на всю катушку. А отсутствием яркости и контраста привыкшего к красочному буйству горожанина не очаровать.

С асфальта мы съехали час назад и теперь премся к горизонту. Извиваясь, нас ведет вперед неглубокая колея в буром песке. Впитав дождевую влагу, песок превращается в густой майонез. Дайте ему засохнуть на дисках или лобовом стекле – и будет проще отбалансировать бьющее колесо или опустить стекла, чем избавиться от этого суперклея. Но кузов Disco не хочет оставаться чистым даже на малом ходу. А уж когда на спидометре 60...

Дорога светлеет на пару тонов, песок становится зыбким. Зелень расступается и редеет, сменяясь кустами полыни, волосатыми пригорками, похожими на скальпы, и непросыхающими солончаками. Форсировать эти блюдца соленой воды с кашей на дне нужно по принципу “увидел – притопил”. Раллийная техника. Степные дорожки еще не остыли от весеннего марафона “Золото Кагана” – разминки для дакаровских грузовиков и гонщиков. Боевая техника была здесь совсем недавно. Повсюду следы протекторов, уводящие за барханы, – сначала небольшие, а затем вырастающие до серьезных размеров.

Самый крупный – Большой Брат, громадная горка влажноватого песка, год от года меняющая форму. Обычно барханам не дают имен из-за их подвижности: ветер непрерывно лижет, точит и переносит песок с места на место. Но есть и другие факторы деформации: крутоватый на вид подъем на моих глазах изуродовал раллийный МАЗ. Он вынырнул сзади и на всем газу рухнул рядом, оставив на песке глубокие шрамы. Мне они по бампер. Или по барабану? Газу, Disco! Наверх, на все наши 600 ньютон-метров.

Только без остановок. Будь песок более сухим или мокрым – проблем было бы больше. С многометровой высоты природная песочница, вдалеке обрамленная по краям зеленью, кажется гигантской. Здесь можно играть часами, а после – бросить машину с пустым баком и долго скитаться в поисках солярки.

Расстояния и размах – вот она, тайна региона. Калмыкия, как и центр Астраханской области, – конвертер длин со сбитым алгоритмом. Можно ехать сутки и не увидеть ничего, кроме нитки асфальта и степей. А можно свернуть в никуда и тут же наткнуться на что-то новое – степь словно искажает пространство.

В город с банкоматами и сетевым супермаркетом мы въезжаем с тыла, через металлическую арку из коммуникаций, и кажется, что это – парадный вход. Но та же степь легко может выплюнуть тебя к высохшему соленому озеру, скрещенным под прямым углом ЖД-путям или целому городу из XIII века с охраной из века нынешнего. Сарай-Бату – декорация из глины и подручных материалов, в 2010-м выстроенная для съемок фильма “Орда” и с тех пор брошенная на произвол. Стены и башенки все еще пытаются выглядеть копиями ордынских построек. Но пересохшей глине уже сложно держать форму.

По пути в Элисту встречаются небольшие буддийские храмы. Скучные снизу, но с красно-золотистым верхом, они не смотрят метафорически вверх, а словно взирают окрест. Более подходящей религии для этих краев вряд ли подберешь. Крупнейший буддийский хурул – 64-метровая Золотая обитель Будды Шакьямуни – основан в 2004-м на месте разобранного ЖБИ-завода. Внутри, в окружении росписи, драгоценностей и рядов низких лавок – самая большая в России и Европе статуя Будды Шакьямуни. Здесь все источает особый кармический дух. Но за периметром храма, за богато оформленными золотыми воротами обители – ветхие дома и еле живой асфальт улицы Ленина, кстати, неофициально считающегося калмыком.

Связь с регионом не отпускает еще долго, хотя границу с Астраханской областью за четыре дня пришлось перешагнуть не раз. К вечеру грузимся на паром и кучно пересекаем реку Ахтубу. Мостов через нее мало, так что паромщики всегда при деле, а значит, при деньгах. Рядом острова: маленькая, почти необитаемая страна в низовьях Волги, которую затапливает больше чем на 60 процентов. Весной паромы возят на острова косарей и скот на выпас.

На месте высадки нашего английского десанта встречают рослые деревья, трава и привычная темная почва – знакомый с детства экошаблон. В свете фар рассредоточившихся Disco зеленое поле походит на освещенный стадион. Мы едем не гуськом, а бок о бок, стараясь не протоптать лишней колеи, отчего кажемся еще более угрожающей компанией.

Ветер стих; наверное, остался на том берегу. Говорят, его дни сочтены, и к Калмыкии неумолимо приближается жара. К лету она обесцветит траву и приглушит степные краски. Так что красивую весну мы все-таки застали. Осталось всего ничего – зачехлить камеры и преодолеть заключительную переправу на пути ко сну.

Эй, кто-нибудь, разменяйте еще одну тысячу рублей!

ТЕКСТ: КОНСТАНТИН НОВАЦКИЙ / ФОТО: КИРИЛЛ КЕЙЛИН