Том Карен: человек, который создал дизайн семидесятых
Кто бы мог подумать, что производителям трехколесного Robin удастся придумать такую красоту, как Scimitar GTE? В 1968 году он первым доказал, что универсалы тоже могут быть секси. Автомобиль стал родоначальником современного трехдверного универсала и дал автомобилю первую в мире восходящую поясную линию. Теперь ее часто копируют на всем – от малолитражек до кроссоверов. Принцессу Анну поймали, когда та неслась на нем сто пятьдесят по М1. Вот это была реклама!
GTE был творением промышленного дизайнера Тома Карена. Когда его попросили превратить купе Scimitar в нечто более практичное, но симпатичное, его ответом и стал GTE. Он считает, что это одна из его лучших работ. И все же, как босс Ogle Design, он делал не только автомобили.
В 60-е и 70-е альбом эскизов Карена был полон будущей классики: велосипед Raleigh Chopper, радиола Bush TR130, игра Marble Run, Landspeeder Люка Скайуокера в “Звездных войнах” (появившийся из другого его проекта, оранжевого Bond Bug) и даже автомобиль для Папы Римского!
В 2014 году Ogle Design исполняется 60 лет, а Тому – 88. Но, в отличие от дедушек, которые мечтательно твердят про “давеча не то, что нонеча”, Тома по-прежнему манит будущее.
Следить за ходом его мыслей познавательно, фантастично и – как вы увидите – слегка утомительно…
Вы сделали много классных вещей. Но давайте начнем с GTE – он был, наверное, самым важным?
В 1968 году универсал был машиной для коммивояжеров и собачников. Уважаемый автопроизводитель (BMW, Jaguar, Mercedes) и не подумал бы делать такое. Но люди поняли, что аэродинамически GTE работает отлично. Коэффициент лобового сопротивления у него был ниже, чем у купе, и не приходилось упираться макушкой в потолок, сидя на заднем сиденье. Еще у него была восходящая поясная линия. Сейчас такая есть почти у каждой машины. Но чтобы этот элемент прижился, потребовалось несколько лет…
Как вы оказались в Ogle?
Я провел десять бесполезных лет в авиапромышленности. Математик из меня был никудышный, и я туда не вписывался. Потом я смог поступить в центральную школу искусств и дизайна, по окончании которой получил работу в центре дизайна Ford. После этого я работал на Hotpoint и Philips. Но когда бедный старина Дэвид Огл погиб в автомобильной аварии, мне позвонили и попросили прийти и поговорить с директорами его компании. Через неделю я получил должность управляющего директора и главного дизайнера.
Чем тогда был Ogle?
Это было чудесное место. Одновременно с созданием GTE мы делали дизайн для Electrolux, Bush и Philips. Было время, когда нашими продуктами вы могли обставить полдома: плиты, стиральные машины, холодильники, пылесосы, радиоприемники, ванны... И, конечно, автомобиль. Все это проектировалось в Ogle. Мы обеспечивали человечество почти всем. Автомобильный дизайн очень изменился с тех пор… Давным-давно на Женевском автосалоне (когда он еще проходил в деревянном здании) я ходил по залам и искал машины, которые были бы хорошо спроектированы. Таких было немного. Сегодня дизайн почти всех автомобилей на большой высоте, он пошел правильным путем.
Разве вы не скучаете по старым добрым временам?
Когда я работал в Ford и занимался продвинутым дизайном, разрешались любые безумства. Потом появился “Крайслер” с большими плавниками, и мне с моим юношеским энтузиазмом, они очень понравились. Сейчас дизайнеры ходят вокруг да около, пытаются вылепить что-то интересное на боках, попробовать какие-нибудь фокусы с фарами и задними фонарями, которые теперь обтекают углы кузова всевозможными способами. Не думаю, что такие приемчики дают новый импульс дизайну автомобиля.
Что же тогда хороший автомобильный дизайн?
Это искусство обращать необходимость в достоинство. Успех и удовлетворение приходят, когда есть ограничения. Я поклоняюсь хорошей форме. Форма есть форма, будь то радио, ванна или автомобиль.
Оглядываясь назад, что бы вы изменили в автомобильном дизайне?
Когда я был в Ford, они представляли новый дизайн руководству, поставив полноразмерную модель на вращающийся подиум. Руководство смотрело на нее со всех сторон и думало, нравится ему это или нет. Но они никогда не сажали внутрь человека, чтобы увидеть, хороший ли у него обзор. Поэтому получались машины, где голова водителя чуть высовывается из-за поясной линии или ее закрывает средняя стойка. По-моему, это ужасно некрасиво.
Поэтому вы бы выставили водителя напоказ?
Да, чтобы убедиться – и водитель сам все видит, и его все видят. Люди любят старые машины, где поясная линия проходит довольно низко и можно высунуть локоть. Потому что тогда они сидят высоко и чувствуют себя повелителями, как царица Савская. Я понял это, когда мы делали грузовики Leyland, где фокус и акцент были на водителе. Когда я работал на Renault, я точно так же сделал и фургон Trafic. Я знаю, что некоторые любят укрыться в машине, как в коконе, но это никогда не было моим подходом.
А в чем вы черпали вдохновение?
Хороший дизайн – как скульптуры Генри Мура. Форма должна быть мягкой, но в ней должна ощущаться напряженность. Все линии должны иметь логическое начало и завершение. Это справедливо и для скульптур Мура, и для кузова автомобиля. Вот только сделать кузов гораздо труднее.
Это почему?
Муру никогда не приходилось беспокоиться о технических требованиях или ассортименте материалов. У него была бронза, и все. В автомобиле – сталь, стекло, резина, пластик и стыки... Неудачные стыки могут испортить всю форму. Приходится брать в расчет и то, что автомобили блестят и все отражают. И Генри Муру не нужно было думать об аэродинамике…
Но есть универсальные правила для любого дизайна?
Да. Даже стиральная машина – я и такое делал – должна быть приятной на ощупь. Чтобы люди хотели ее потрогать, как хорошую скульптуру, а не только смотреть на нее. Если это радиоприемник, человек должен думать: “Мне хочется взять его в руки и покрутить ручки”.
В вашем дизайне чувствуется молодость. Почему так?
Может быть, потому, что я раньше времени лишился игрушек, когда мы уезжали из Чехословакии. В марте 1939 года пришли немцы, мы уезжали ночью, и я смог взять с собой только несколько маленьких моделек. Все остальное пришлось оставить, даже электрический Bugatti, копию Type 35. Думаю, в том, как я делаю дизайн, есть детская увлеченность, вот почему я хотел делать игрушки.
А вы и манекены для краш-тестов делали…
О, роскошные! Они были очень красивыми. И очень сложными. На нашем манекене каждая часть тела имела правильный вес и центр тяжести. Правильными были движения и артикуляция конечностей. Мы взвешивали конечности трупов, чтобы узнать вес. А в груди был воссоздан скелет грудной клетки. Даже живот был мягким. На руках и ногах были кости, плоть и кожа. Удивительные манекены! Я делал даже манекены детей и младенцев. Как-то раз я взял одного домой. Мои дочки с ним играли и сделали ему колыбельку.
Есть ли что-то, чего вы не можете?
У меня около 90 альбомов с эскизами накопилось за сорок лет. Там все – от мотоциклов до мебели и игрушек. Когда попадалась задачка, я обращался к альбомам и что-то оттуда применял в том или другом продукте. Я был уже наполовину готов сделать любой дизайн. Всего 4500 страниц эскизов и треть из них – автомобили.
А что там еще есть?
Видели мой плавучий город? Есть страны, где мало земли, но полно спокойной воды. Где-то может подняться уровень воды, и есть риск наводнения, а где-то есть риск землетрясения. Если вы плаваете на воде, то вам эти опасности не страшны. Я придумал большое кольцо с инфраструктурой, магазинами, больницами и так далее. В середине этого пончика будет зеленая зона для спорта и отдыха. Все это можно построить, используя технологии кораблестроения. Будет гибкий мост на твердую землю, или можно будет спустить шлюпку и доплыть.
А что еще?
Я уверен, что следующее поколение самолетов для двухсот с лишком пассажиров будет с плоским фюзеляжем, который сможет развивать подъемную силу, чтобы меньше зависеть от тяжелых и дорогих крыльев. И не только я так думаю. Я спроектировал элегантный самолет с тремя горизонтальными пузырями вместо фюзеляжа. Уверен, лет через двадцать они именно такими и будут, а не сигарами, как сейчас.
ТЕКСТ: ДЭН РИД / ФОТО: АЛЕКС ЛЕЙК