Мама Африка
Каких-то семнадцать с половиной часов лета, и я в Кейптауне, ЮАР. Отсюда начинается очередной этап покатушек XWorld Africa. Это шесть подготовленных по внедорожному фэншую “Амароков”: алюминиевый кунг с палаткой наверху, шноркель, грязевые баллоны all terrain, защита потрохов. То, что нужно для покорения пары африканских стран. Но пока я пытаюсь покорить хотя бы зону прилета. Та часть меня, что еще подавала признаки жизни, вышла из самолета в аэропорту Кейптауна. И пока ползла по рукаву в терминал, сварилась до состояния medium rare. В нос шибанул знакомый каждому курорт-нику влажный, слегка сладковатый и очень теплый воздух. В больной голове тут же нарисовался триптих: all inclusive, шезлонг, море... Фиг, как говорится, вам, хоть здесь и +32.
Отказ от первой командировки в этом году я не простил бы себе никогда. Плевать, что она пришлась аккурат на все новогодние праздники. “Черт возьми, старик, это же Африка, – убеждал я себя. – Огромная пустыня, бананы-кокосы-пигмеи, львы-зебры, Лимпопо и Килиманджаро”. Обожаю National Geographic! Но, как назло, ничего из виденного по спутниковому мне на глаза так и не попалось. Зато я наглотался пыли и чуть не сшиб антилопу. Пустил слезу на краю намибийского каньона и залез на хребтину здоровенной песчаной дюны. А еще покорил мыс Доброй Надежды и... оценил жилищные условия местных пингвинов. Но обо всем по порядку.
Кейптаун встречает всех гигантским забором Столовой горы. Будто полуостров с городом отделяет от материка каменная стена высотой километр, построенная великаном, по которой тот шлепнул сверху гигантской ладонью. Очень символично. Ведь каждый уважающий себя африканец возводит вокруг своего жилища нечто подобное – только чуть ниже и с колючей проволокой под напряжением. Ничего не поделаешь: преступность, зараза такая, Черный континент захлебывается в ней. И хотя ЮАР в этом плане еще не ужас-ужас, но в путеводителях строго наказано: не ходите, дети, в Африку гулять.
В наши планы не входило посещение картонных трущоб и других милых райончиков с вооруженными краеведами, где туристам, особенно белым, этот самый путеводитель… Но не будем о грустном. Лучше о доброй надеж-де. Точнее, о ее мысе. В XV веке о него чуть не расшибся португальский мореплаватель Бартоломеу Диаш, пытавшийся открыть новый торговый путь в Индию. Штормит тут постоянно и по-взрослому. Диаш и Ко -остались невредимы, но до Индии так и не дошли. Измотанный бедолага в сердцах обозвал это место мысом Бурь. В мыс Доброй Надежды его переименовал португальский король Жуан II: правитель искренне верил, что новый путь все же будет открыт. И действительно, позже Васко да Гама таки оправдал надежды своего короля...
Но хватит Википедии. Стоя на мысе, всем телом чувствуешь, как в камни бьют гигантские кулаки. Это здоровенные волны сразу двух океанов, Атлантического и Индийского, никак не поделят акваторию. Говорят, при желании отсюда можно увидеть Антарктиду, до которой всего-то 4000 км по прямой. Другие верят, что именно тут находится порт приписки Летучего Голландца. Ни то, ни другое я решил не проверять. Зато недалеко от мыса собственными глазами увидел толпу пингвинов на заповедном пляже Боулдерс-Бич. Нет, они не заблудились, а основали на побережье целую колонию. И да, я абсолютно трезв – это живые африканские пингвины! Кстати, пернатые с характером. Попытка погладить одного милягу чуть не стоила моему коллеге указательного пальца, но конфликт уладили по соглашению сторон.
Многие ошибочно полагают, что мыс с романтичным названием – самая южная точка Африки. Это не так. Географический край континента в 155 километрах на юго-восток отсюда – мыс Игольный. Но мы чекинимся в краю доброй надежды, меняем ранды на интернациональную сувенирку и, обогнув по побережью густые леса бирюзовой лоханки Хаут-Бэй, берем руль строго на север, в Намибию.
В Африке тысячи километров дорог без покрытия. Периодически по ним ездит только ржавый скребок грейдера, ровесника Нельсона Манделы. Но поверьте, они куда лучше тех, что у нас порой называют федеральными трассами. Разве что пыль из-под колес мешает ехать плотным гуськом: густое облако заставляет прилично отпускать едущий впереди Amarok, из-за чего наш караван растягивается на пару километров. Чтобы пикапам не пришлось постоянно прочищать горло, на них установили шноркели с фильтрами: к концу этапа они оказались конкретно набиты песком. Причем чем дальше на север, тем песочной пыли становится все больше, а растительности – меньше.
Резко меняется ландшафт, меняется почва, а температура за бортом постоянно растет. На очередной остановке я вылезаю из прохладного салона, и сухая жара навали-вается на плечи тяжеленным мешком. Солнце, будто через лупу, с остервенением жарит из зенита под прямым углом: тень от меня съежилась до небольшого пятнышка. Борткомпьютер показывает +40. Ни ветерка. Как на этом Марсе вообще может что-то выжить?! Пыль от нас еще долго оседает на редкие кусты, которые каким-то чудом умудряются в таких условиях покрываться зелеными листочками. Вдалеке маячат несколько деревьев, сплюснутых все тем же безжалостным прессом жары. Растительность можно пересчитать по пальцам.
Зато зверья тут полно. Вот семейка жирафов столовается: уверенный папа, осмотрительная мама, сзади плетется неуклюжее дите. Вдалеке пробегают мелкие антилопы. Дикие животные порой доставляют кучу проблем! Несмотря на то, что многие дороги в Африке огорожены специальной сеткой, находится дерзкая живность, которой перемахнуть через эту преграду – что рога почесать. Парочка таких рогатых просвистела прямо перед самым капотом “Амарока”. Одна сиганула над противоположным забором, вторая, видать, близорукая, на полном ходу вошла в него и запуталась в сетке. Но уже через минуту наш гипотетический обед поскакал дальше.
Вроде ничему красивому в этой полупустыне взяться неоткуда. Но на закате одного из дней мы приезжаем на берег Фиш-Ривер – второго по величине в мире каньона с самой крупной рекой Намибии. Красота с гигантской буквы! Да, он меньше и не такой живописный, как американский Гранд-Каньон. Но африканцам тоже есть чем гордиться. Особенно когда видишь не самый маленький внедорожник на фоне этой громадины. Песчинка!
Кстати, о птичках: сыпучее покрытие под колесами для Amarok – что детская песочница старшекласснику. В этом я убедился, закатившись в намибийский национальный парк Намиб Науклюфт. Тут самые большие песчаные дюны в мире и постапокалиптические пейзажи с высохшими озерами и мертвой долиной. Отрезок в несколько рыхлых километров пикап прополз, не дрогнув карданом. И даже автоматическая коробка вела себя по-внедорожному прилично, не переключаясь вверх даже тогда, когда это позволяли обороты турбодизеля. Ага, справа – зарывшийся по самые редуктора местный бедолага. Хорошо, что неподалеку дежурит трактор... Но на саму дюну, ясное дело, только пешком. По ее коньку от основания на самую верхотуру и назад. Можно срезать по скату – тут вообще идеальный спуск для сэндбордистов. И-и-ха!
Местные говорят, что каждый видит свою Африку. Для одних она – браконьерство, болезни и высокая преступность. Для других – Сахара, Калахари и другие пустыни. Для третьих – заповедники с эндемиками и многочисленные племена. Я увидел свою Африку: пустынную и в то же время зеленую. Отталкивающую и комфортную. Дикую и чертовски красивую. “Как твои дела, мама Африка? Я уже скучаю…”
ТЕКСТ И ФОТО: НИКИТА ВАСИЛЕНОК