Джереми Кларксон о Rolls-Royce

Когда сам управляешь Rolls-Royce, или даже когда тебя на нем везут, очень быстро понимаешь, что эта машина лучше, чем все, чем ты рулил или на чем катался до сих пор.

Потому что BMW понимает нечто важное. Что роскошь измеряется не количеством кнопок на передней панели или моргающих лампочек на приборной. Она в ощущении пространства и света. А в Rolls-Royce столько пространства и света, как будто ты стоишь в поле под июльским солнцем.

Это ощущение есть даже в Ghost. Разумом ты понимаешь, что под тобой 7-Series BMW, но все пять органов чувств говорят, что этого не может быть. Ты знаешь, что тебя надувают. Но все человеческое в тебе говорит: “Да наплевать!”

Я всегда надеялся, что однажды, когда меня перестанет радовать рык выхлопа и не захочется пулей проноситься мимо Peugeot, я куплю себе Rolls-Royce. Но в прошлом месяце я наткнулся на программу, по Channel 4, кажется, о компании и о том, что там сейчас происходит. И теперь я думаю, что дедушка был прав: мы всегда ездили на Bentley, потому что Rolls-Royce слегка, как он выражался, “вульгарны”.

Нам показали людей, которые сейчас покупают Rolls-Royce. И все они, как бы сказать помягче… отвратительны. Везунчик, выигравший в лотерею, – еще ничего. Но потом покупать Wraith пришел бизнесмен с женой вполовину моложе и вдвое выше него.

Он долго рассказывал, как выдерживал стиль, чтобы любой, кто припаркуется рядом, почувствовал себя вторым сортом. Интересно, он никогда не слышал о Гарри Энфильде? “Не могу не отметить, что я гораздо богаче тебя”.

Естественно, нет – и на этой ноте нам показали цех завода, где мастера трудятся над специальной версией Phantom под назва­нием Celestial.

Специальная темно-синяя краска с искрой будет напоминать ночное небо. На потолке натянут экран со звездами, причем расположение звезд будет как в ту ночь, когда был выпущен Phantom. Да, а передняя панель украсится Бог знает сколькими настоящими бриллиантами. Здоровенными, кстати.

К багажнику будет прилагаться корзина для пикника, за которую попросят вчетверо больше, чем стоило ее изготовить.

А еще показали дилера из Абу-Даби, который заказал партию Phantom собственного дизайна: с перламутровой инкрустацией в честь промысла, которым раньше жил его народ. Чтобы напомнить покупателям, как им повезло, что больше не надо нырять за ракушками...

Ничего не изменилось. В дни Британской империи Rolls-Royce выживал за счет индийских махараджей, которые требовали навесить всякой мишуры, чтобы их автомобили отличались друг от друга – передние панели из слоновой кости, золотые фары, сиденья в перьях фазана.

Тогда люди, продающие Rolls-Royce, вынуждены были неделями ждать аудиенции, а если клиент был недоволен конечным продуктом, он просто дарил его самому младшему вельможе. И приказывал делать новый автомобиль.

В 60-е это продолжилось. Как можно забыть психоделический Phantom V Джона Леннона? Channel 4 напомнил нам, что и сейчас ничего не изменилось. И вот мне интересно…

Каждый, у кого брали интервью, сказал, что больше всего в Rolls-Royce его покоряет английский характер. Чувак из Абу-Даби особо отметил зонтик, который убирается в дверь. Зонтик? На Ближнем Востоке он бесполезен, но ведь это так по-английски!

Даже немец, который сейчас управляет компанией, сказал, что всем клиентам пишет на английском. Не важно, на каком языке они говорят – ведь люди ждут именно этого. Rolls-Royce похож на королевскую семью: они немцы, но лучшего символа Британии, не считая пирога с говядиной и эля, не придумаешь.

Но разве осыпать переднюю панель бриллиантами на миллион фунтов – это по-английски? А выстлать пол двадцатью килограммами мертвых кроликов? Да, на окраинах больших городов есть очаги показушничества – в Сарри, Чешире, Соллихалле и Доре. Но ведь мир видит англичан не такими.

Их считают тихими, полными достоинства, сдержанными и бережливыми. Как может Rolls-Royce выставлять свой автомобиль образчиком английского духа, когда ничем из вышепере­численного он не отличается?

Очень просто: англичанин умеет говорить одно, а подразумевать совершенно другое.

Когда кто-то хочет поставить на передние крылья своего Rolls-Royce канделябры, а на корму – огромную золотую люстру, мы можем сказать: “Сэр, это так неожиданно!” И бедняга поду­мает, что это блестящая идея. На самом же деле мы имели в виду: “Кретин, это невыносимая пошлятина”.

“Очень необычно” – еще одна фраза, которой менеджер может описать выбор покупателя. При этом он имеет в виду “полное дерьмо”.

И вот самое прекрасное: у клиента возникает ощущение, что над ним слегка издеваются. И это ему нравится! Он ждет такого обращения, потому что насмешливое высокомерие – тоже черта истинно английского характера.

Работай я в салоне Rolls-Royce, я бы оторвался. Какое удовольствие наблюдать, как люди без чувства стиля и вкуса подписы­ваются на всевозможные нелепые опции, с которыми они будут выглядеть еще глупее, чем есть на самом деле! “О да, сэр, розовый сейчас в моде. А что если отделать салон старыми картонными коробками, чтобы они напоминали о вашей жизни до того, как вы выиграли в лотерею?”

И “Поздравляю с топом в чартах, мистер Дериглоткинс. Может быть, в честь этого выдающего достижения стоит украсить бока автомобиля нотами вашей чудесной песни? Наш мастер выпишет их специальной новой краской, которую наши инженеры выделили из чернил каракатицы: она стоит всего £40 000 за грамм”.

Тут важна осанка и тон. Ты сгибаешь колени и слегка кла­няешься, говоришь “сэр”, чтобы создалось ощущение, что ты – ничтожество. Но все это время знаешь, что нет. И он знает, что ты знаешь. И он не против.

Вспомните бессмертные слова Швейцарца Тони: “Тебе нужно заставить его думать, что у него больше. Но чтобы он на это купился, ты должен быть уверен, что самый большой – у тебя”.

Так получается только у англичан.

И хотя Тони назывался Швейцарцем, придумал его Чарил Хигсон. А уж он-то не швейцарец.