Ричард Хаммонд о педали тормоза
Я решился. И не просто пережил это, а даже получил удовольствие. Винтажная Lagonda у меня уже несколько месяцев, я даже писал о ней. Это славная старая калоша с наддувом, фарами, которые суда принимают за маяк, и гигантским колесом обозрения вместо руля.
Совершив покупку на аукционе, я ждал доставки, как ребенок – рождественского подарка. И прибывшая к дверям на автовозе Lagonda меня не разочаровала. Я восхищался каждым пятном, каждым шрамом на ее массивном корпусе. Я вымыл ее, сел внутрь и отрепетировал сложную процедуру завода двигателя.
Но так и не поехал. То одно, то другое, дел было невпроворот, бедняжка стояла под крышей, терпеливо ожидая выхода в свет. И дождалась буквально на этой неделе.
Так уж совпало, что ко мне зашел Джеймс Мэй, и я не смог скрыть от него, что собираюсь прокатиться на Lagonda. В безрассудном порыве великодушия я сказал то, чего не хотел говорить, – предложил сесть за руль Я чувствовал себя в безопасности, поскольку знал, что Джеймс обычно начинает фыркать и плеваться при упоминании о старом металле. Но такой уж, видно, был дерьмовый день, что он согласился с большим удовольствием. Вот я влип.
Автомобиль был в сервисе, поскольку обнаружился небольшой дефект в проводке. Я отправил машину к Робу, который специализируется на старье. И сейчас “Лагонда” стояла у него на эстакаде. Когда двигатель завелся и стал издавать вполне автомобильные звуки, от радости я чуть не выпрыгнул из носков. Роб сдал задом, развернулся, заглушил мотор и пожелал нам с Джеймсом счастливого обратного пути.
Я знал, как заводить “Лагонду”. Я прочитал руководство и попрактиковал сложную процедуру. Но я учился в одиночестве. Вникать во что-то лучше без помех. И уж точно без Джеймса Мэя. Дрожащими руками я настроил магнето и завел малочисленную бортовую электрику, подсосал топливо насосом, выставил зажигание, нажал кнопку и, черт побери, завелся.
Главная трудность – завести мотор. С управлением все как обычно. Рулем рулишь, левой ногой выжимаешь сцепление, сигналишь кнопкой в центре рулевого колеса. Есть только одна необычная деталь – рычаг коробки справа… и еще одна – совсем мелочь! – педали газа и тормоза стоят наоборот, то есть газ посередине, а тормоз справа.
Выехав и включив вторую, я понял по звукам, что коробка с прямозубыми шестернями. Я отпустил сцепление и выжал правой ногой акселератор. Но это оказался тормоз, потому что тормоз тут справа. Ехали мы медленно, тормоза не карбон-керамические, поэтому Джеймс ничего не заметил.
Вырулили на дорогу. Я сконцентрировался на том, где тут тормоз. Он справа. Разогнались. Особенно здорово на спуске. В конце него был поворот. Я глядел вперед, но думал только о правой ноге, которая металась с педали на педаль. Люди говорят о “памяти тела”, когда оно без нашего ведома делает что-то, реагируя и двигаясь само собой. Я строго сказал ноге, что тормоз справа. И мы прошли первый поворот. В решающий момент Джеймс напомнил мне, что тормоз справа. Спасибо! Время шло, и я все больше привыкал управлять этой подвижной мебельной лавкой.
Мы доехали до дома. Рулили по очереди, и оба были в неимоверном восторге от поездки. Джеймс на зависть ловко управлялся с коробкой, но мне казалось, что время от времени ему нужно напоминать про тормоз.
После я ездил на машине один. Когда я совсем освоился, то вступил в тот опасный период, когда перестаешь думать и позволяешь телу действовать автоматически. В этом-то и крылась опасность, потому что моя правая нога стремилась нащупать среднюю педаль, считая, что тормоз там. А его там нет.
Я прилагал все усилия, чтобы мой внутренний голос не забывал повторять снова и снова: “Справа”. Но получалось не очень. Однако я нашел выход из положения. Руль у Lagonda большой, и на нем точно найдется место для громадной таблички “ТОРМОЗ СПРАВА”.